— Они мне отказали. Они. Мне! – Антония пребывала в ярости, нервно перемещаясь по комнате, она крушила все, что попадалось ей на пути, выкидывая сгустки разрушительной энергии в виде небольших фаерболов. Той, которую ей так и не удалось использовать на встрече с вампирами. Тиара, забарикдировавшись на диване мягкими подушками, молча гасила появляющиеся огни едва уловимыми движениями пальцев. У нее не было необходимости о чем-то спрашивать, ведь она видела все своими собствеными глазами.

Встреча произошла на кладбище – священном месте как для ведьм, так и для вампиров. Когда-то давно, когда между ними еще не было ни вражды, ни обиды, это место было общим для всех. Здесь проводили ритуалы и шабаши, хоронили и воскрешали, любили и убивали. Но сейчас это место оказалось границей между двух враждующих кланов, не готовых уступить друг другу и миллиметра священной земли. Вдоль клабдища проходила невидимая стена, разделяя его на две равные половины. С одной стороны охряняемая надеждыми ведьминскими заклинаниями, подкрепленными магией предков, с другой — накрытая некроманским куполом, круглые сутки находящаяся под неусыпным котролем темных охотников. Никто не смел нарушать границы, четко зная, что платой за это будет собственная жизнь.

Старейшины общины ведьм и главы кланов вампиров устали от напрасных смертей и бесполезных войн, и во времена черной  чумы заключили пакт, поклявшись, что больше ничья кровь не прольется напрасно. А нарушителей пакта будут судить на Сире – месте, где не действует магия ведьм и отсутствует сила вампиров – единственном месте, где бывшие когда-то одной семьей существа могут теперь вести более-менее конструктивный диалог.

Именно туда и пришла Антония, позвав с собой лишь сестру Тиару. Послав вампирам ворона, она не стала ставить в известность старейшину, посчитав, что уже и так имеет достаточно полномочий для вершения судьбы общины. Но просчиталась. Вампиры прислали на встречу зеленый молодняк, не обученный вести диалог, чем больно задели самолюбие будущей страшейшины. За такое неуважение ей хотелось оторвать кровопийцам головы, что она неоднократно и проделала, правда только в мыслях. На каждое ее слово они с презренной улыбкой на губах говорили «нет», упиваясь видом униженной ведьмы. «Нет. Нет. Нет. Нет.»

— Они прислали эту шушору чтобы унизить меня. Думают, что я никто. Но ничего, скороно они сами приползут ко мне на коленях, — Антония наконец-то остановилась, устремив напреженный взгляд к горизонту, туда, где вот-вот должно было взойти солнце. Теперь это ее личная виндетта. Обладая магией своих сестер, подкрепенной силой уходящей старейшины, она была уверена, что сможет добиться своей цели и без посторонней помощи. Более того, она уже знала план своих дальнейших действий.

— Пришла пора вернуть беглянку, — неожиданно спокойным голосом произнесла она, поднимаясь вверх по деревянной лестнице, — скажи, что это приказ.

«Но почему я?», — хотела было возмутиться Тиара, но лишь испуганно моргала в ответ. Происходящее в этом доме в последнее время нравилось ей все меньше, но звонить в колокола по этому поводу средняя из сестер пока не спешила. Они выполнит приказ, не задавая вопросов. Как всегда, и нисколько не обидится, если ее вновь посчитают безголосым исполнителем. «Еще не время», — твердила она себе, накручивая на палец прядь иссиня-черных волос, «еще не время…»

С тех пор, как Агнесса покинула деревню, прошло несколько месяцев. И на удивление ее действительно оставили в покое. Ни одна из сестер не пыталась выходить на связь, более того, Агнесса их даже не чувствовала. А ведь должна была. Возможно, ей, наконец, удалось овладеть искусством блокировки, либо в этом преуспели ее подруги. Что бы ни было тому причиной, оно никак не омрачало долгожданно обретенной свободы.

Упиваясь бесконтрольной жизнью, словно ребенок, только что вырвавшийся из родительского гнезда, Агнесса наконец-то занялась реализацией своей мечты, совершенно никак не связанной ни с магией, не с волшебством. Она жила обычной жизнь обычной женщины. Открыла студию, не столько для себя, сколько для своих пажей, которых она ласково называла Тим-Том. И благородство тут вовсе не причем. Агнесса терпеть не могла, когда эти двое слонялись без дела, докучая ей своей назойливой опекой. Доверив им студию, она удовлетворила не только свою потребность творить в одиночестве, но и подарила парням ту свободу, о которой не мог мечтать ни один ведьмин сын. Сама же она в это время готовился к своей собственной выставке, которая вот-вот должна была состояться в главной галерее города.

Все шло ровно так, как она этого хотела, за исключением кошмаров, мучивших ведьму каждую ночь. Ей снился один и тот же сон. Сон, который однажды был явью, и последствия которого преследовали ее до сих пор…

«Это была на редкость тихая ночь. Ночь, когда на кладбище неслышно было даже скрежета сверчков. Казалось, все вокруг перестало дышать, наблюдая да тремя девочками, решившими совершить древний ритуал. Вязкий туман окутывал ноги маленьких ведьм. Их лица напоминали восковые маски, освещенные голубой луной.

В руках Антонии блеснуло лезвие ножа. Читая заклинание, она полоснула свою ладонь и, сжав руку в кулак, выдавила первую каплю крови, упавшую в чан с необходимыми для ритуала ингредиентами. Ни один мускул не дрогнул на ее лица.

— Теперь ты.

Окровавленное лезвие оказалось в руках Тиары. Девочка медлила, покусывая губы от волнения. Зажмурившись, она проткнула свою ладонь, жалостливо пискнув от боли, и добавила в чан свою кровь.

— Пф, — закатив глаза, в который раз удивляясь трусости Тиары, Агнесса забрала нож, и проделала тоже самое, полностью копируя реакцию Антонии, не особо веря в успех ритуала. А зря. Едва девочки успели взяться за руки, замкнув круг, из чана повалил густой дым. Столб красного света выстрелил вверх, расплываясь по небу кровавой тучей, закружился воронкой, разделившись на 3 части, и обрушился на маленьких ведьм, пронизывая их насквозь.

Тиара кричала от страха, Агнесса стояла, словно парализованная, и только Антония продолжала читать заклинание, крепче сжимая руки подруг. Все закончилось так же стремительно, как и началось.

— Вот и все. Теперь мы больше, чем сестры. Теперь мы вместе навсегда. Теперь наши силы дополняют друг друга. Чем сильнее будет одна, тем сильнее будем мы все. Но если будет плохо одной из нас, будет плохо нам всем. А значит, теперь мы должны оберегать друг друга. Сестры. Вместе. Навсегда…»